Пятница, 29.Марта.2024, 05:01

Сайт Александра    Рукавишникова

Моя баннерная сеть
Опросы
Категории раздела
Религиозная философия [5]
Религиозная философия - очень важный предмет, в курсе теологического образования, которому уделяется большое внимания в системе образования
История религий [2]
История религий, входит в обязательную программу стандарта теологического образования.
Облако тегов
Статистика
Мировое время

Каталог статей

Главная » Статьи » Конспекты » История религий

Ислам. Политическая и религиозная жизнь Аравии до Мухаммеда

Арабский полуостров, составляющий юго-западную оконечность ма­терика Азии, по климату и характеру своей природы более походит на африканские страны. Вследствие массивных очертаний полуострова, пространство которого равно около четверти Европы, и расположения главных горных цепей в небольшом расстоянии от берега моря среднюю часть Аравии занимает пустыня, более безжизненная, особенно в своей южной и юго-восточной части, чем Сахара. Арабской и впоследствии европейской наукой были усвоены географические названия, употреб­лявшиеся жителями северо-западной части полуострова, где возник 'ислам; для них Сирия была левой стороной (Шам), Йемен—правой (таково значение этих слов); на свою собственную страну они смотрели как на барьер (Хиджаз) между знойной, низменной прибрежной полосой (Тихамой) и высоким плоскогорьем (Недждом), где сравнительно благо­приятные условия орошения позволяли заниматься скотоводством и даже земледелием. Географы различали Тихаму хиджазскую и Тихаму йеменскую, Неджд хиджазский и Неджд йеменский. Вдоль южного бе­рега, к югу от пустыни, были культурные области Хадрамаут и Махра; на восточном побережье — Оман на берегу Индийского океана и Бахрейн на берегу Персидского залива. Название Бахрейн теперь сохранилось только за расположенной вблизи берега группой островов. К юго-западу от Бахрейна и к юго-востоку от хиджазского Неджда находилась плодо­родная, вследствие обильного орошения, область Йемама, иногда при­числявшаяся географически к Хиджазу. Вообще значение этих геогра­фических названий не было точно установлено, и они употреблялись с такой же неопределенностью, какой отличаются у всех народов геогра­фические названия, не соответствующие политическим делениям.

 Арабский полуостров находился в стороне от торговых путей между древними культурными центрами — Египтом, Сирией и Вавилонией; но торговцы издавна посещали полуостров ради добывавшегося в Южной Аравии ладана и других благовоний. Позже началась морская торговля по Красному морю и Индийскому океану, упомянутая в Библии (3-я кн. Царств, гл. 9 и 10); еще позже установились морские торговые сношения с Индией по Персидскому заливу от устья Тигра и Евфрата.

Характер сношений Запада, т. е. Передней Азии, Египта и впоследствии Европы, с Индией и впоследствии с Китаем всегда был один и тот же, от времен финикийской торговли до современных европейских концес­сий; во все времена Запад играл в этих сношениях активную роль, Индия и Китай—пассивную; история не знает - периода, когда бы ин­дийцы и китайцы основывали такие же фактории в западных странах, как западные мореплаватели в Индии и Китае. Несмотря на геогра­фическую близость к Индии, Аравия осталась вне влияния буддизма и индийских религий, хотя еще в III в. до н. э. царь Ашока отправлял миссионеров в Египет и Сирию; с другой стороны, Аравия издавна под­вергалась культурному влиянию Сирии, Египта и Вавилона, впоследст­вии также Персии. Теми же причинами объясняется, почему первое место в культурной и политической жизни Аравии всегда занимало за­падное побережье, особенно его южная, более плодородная часть, Йемен. Здесь рано получил распространение алфавит переднеазиатского про­исхождения возникли царства, в том числе сабейское, известное по библейской легенде о царице Савской и ее путешествии к Соломону; возникло религиозное законодательство, ближе стоящее к еврейскому, чем к вавилонскому; после Александра Македонского здесь чеканились монеты с гербом города Афин (изображением совы) и надписью ΑΘΕ (сокращенное название города Афины), впоследствии — монеты с изо­бражениями римских императоров.

Задолго до того, как арабский народ создал свое государство и свою религию, Аравия была вовлечена в круг борьбы между собой мировых держав и религий за преобладание.        

Политическое могущество Римской империи оказало на судьбу арабского полуострова сравнительно мало влияния. После неудачного похода Элия Галла (24 г. до н. э.) римляне уже не делали попыток под­чинить себе все западное побережье Аравии; в непосредственной зави­симости от Рима осталось только Набатейское царство, прилегавшее к Мертвому морю и Синайскому полуострову; в 106 г. н. э. Траян обра­тил это царство в римскую провинцию Аравию. Южная граница ее не может быть определена с точностью; в состав Набатейского царства неко­торое время входила и область самудийцев, где был город Эгра, в Ко­ране — ал-Хиджр, и где сохранились греческие надписи I .и II вв. н. э. Йеменские владетели считались только «друзьями римских императоров».

Главный враг Рима на востоке, Иран, в то время, в эпоху парфян­ской династии Аршакидов, еще не вмешивался в дела Аравии; но в III в. ослабевших Аршакидов сменила династия Сасанидов, при которых Иран сделался снова великой мировой державой, достойным соперником сна­чала Старого, потом Нового Рима. Рим упорно продолжал борьбу и на­шел себе союзников в отдаленной Абиссинии, куда в том же IV в., - когда христианство сделалось господствующей религией в Римской империи, проникли христианские миссионеры. Естественными союзниками персов были все враждебные христианскому Риму религиозные эле­менты: язычники, в том числе и последние представители античной философии, евреи, еще продолжавшие в то время ту религиозную про­паганду, о которой упоминает Евангелие (Ев. от Матфея, 23,15), даже христиане-еретики. Около 520 г. власть в Йемене перешла к предводителю Зу Нувасу, принявшему еврейство; последствием был разгром христианского города Неджрана в северной части области; остается спорным вопрос, проникло ли христианство туда из Абиссинии или с севера. Зу Нувас вступил в сношения с вассалами персов в бассейне Евфрата; персы, однако, не смогли своевременно прислать ему помощь против абиссинцев, и последние с помощью византийского флота вторг­лись в Йемен в качестве мстителей за христианство. Йемен после этого 50 лет оставался под абиссинским игом; за это время византийский император постоянно уговаривал абиссинцев двинуться на север для соединения с византийскими войсками против персов; один раз абиссин­ский наместник Йемена предпринял поход, но дошел только до Хиджаза; предание об этом походе и о находившемся в абиссинском войске слоне сохранилось в Коране (сура CV); по мусульманской легенде,. исторически недостоверной, «год слона» был годом рождения Мухам­меда. Вскоре после 570 г. абиссинцев вытеснил из Йемена персидский флот, присланный царем Хосроем Ануширваном; Йемен после этого оставался персидской провинцией; населенный христианами Неджран был в течение этого времени вольным городом, под властью христиан­ского епископа, и не был подчинен персидскому наместнику. На кара­ванном пути из Неджрана к низовьям Тигра и Евфрата находилась Йемама, где жило племя бену-ханифа; в конце VI и начале VII в. упоми­нается владетель Йемамы, «поэт и оратор» своего племени, христианин, но союзник персидского царя, вероятно неправославный. Непосредственно подчиненный персам Бахрейн был единственной областью Аравии, где получила распространение государственная религия сасанидской Персии, маздеизм (религия Заратустры, пророка бога Ахура-Мазды).

Второе десятилетие VII в. было временем величайшего торжества персидского оружия; в руки персов временно перешли все азиатские провинции Византии и Египет; персы в 614 г. взяли священный город христиан, Иерусалим, и увезли в свою страну одну из главных христианских святынь, животворящий крест господень; весть об этом была встречена с радостью всеми врагами Византии и христианства. Несмотря, однако, на поражение христианских войск, победа христианства как религии в Аравии и во всей Передней Азии могла казаться несомненной. У христианства не было достойных соперников; еврейская религия все более приобретала тот характер национальной замкнутости, которым она отличается в настоящее время; маздеизм сасанидской эпохи мало похо­дил на высокое учение Заратустры о борьбе света с тьмой, правды с ложью, с обязательством для человека принять участие в этой борьбе, и об Ахура-Мазде как едином боге света и правды. Наравне с Ахура-Маздой давно уже были поставлены прежние национальные иранские божества; со времени Александра Македонского богами сделались и пер­сидские цари. Несмотря на борьбу с Римской империей, иранские боги вошли в круг того же языческого синкретизма (соединение различных верований) как боги народов, объединенных под властью Рима; планеты, известные у нас под именами римских богов, получили от персов имена соответствующих иранских божеств. При Сасанидах маздеизм, сверх того, сделался государственной религией, поставленной под защиту за­кона, с замкнутым жреческим сословием; вообще религией освящался устарелый сословный строй, против которого неоднократно поднимали восстание народные массы. Не удовлетворяя, по своему грубому много­божию, развитых умов, маздеизм не мог пользоваться также любовью народа. Люди с серьезными религиозными запросами обращались и в Персии, как вообще в языческом мире, к христианству. Стремление примирить христианство с языческой философией создало несколько ре­лигиозных систем, известных под общим названием «гностицизм» (от греческого гносис 'познание'); общая черта всех этих систем — принятие Нового завета и враждебное отношение к Ветхому. Самая последователь­ная форма гностицизма, религия манихеев, привлекла к себе народные массы и в средние века некоторое время имела множество последовате­лей на пространстве от Южной Франции до Китая. Основатель этой религии, Мани выступил в IΙΙ в. в принадлежавшем персам Вавилоне и объявил Христа продолжателем не ветхозаветных пророков, но Будды и Заратустры, себя — «печатью пророков» (последним из пророков по времени) и обещанным в Евангелии от Иоанна (гл. 15, 26 и 16, 7) «параклетом», т. е. утешителем. Независимо от манихеев в Персии широко распространилось христианство; образовалась персидская национальная церковь с богослужением на родном языке, принявшая несторианскую ересь и потому порвавшая связь с Византией.

В Аравию христианство и христианские идеи проникали как с се­вера, так и с юга. На границе с византийскими владениями в Сирии было арабское христианское княжество, под властью рода Гассанидов, находившееся в вассальных отношениях к Византии. Двор Гассанидов считался идеалом утонченного образования, как его понимали кочев­ники; но князья оставались в степи и не переходили к оседлости и го­родской жизни; даже ближайший к их владениям город, Бостра, место­пребывание епископа, им не принадлежал. Арабский язык уже в VI в. был признан церковью; о постройке церкви в 512 г. в Зебеде (в Северной Сирии) говорит надпись, составленная на языках греческом, сирийском и арабском. На другой стороне степи, у Евфрата, было другое арабское княжество, под властью дома Лахмидов, в вассальной зависимости от Персии. Лахмиды по сравнению с Гассанидамп считались варварами и еще в 40-х годах VI в. совершали человеческие жертвоприношения, но жили в городе Хире и воздвигали постройки в подражание персидским. В конце VI в. и Лахмиды, несмотря на вассальные отношения к Персии, приняли христианство, в начале VII в. династия была устранена и ее владения подчинены персидскому наместнику; но Хира оставалась и при исламе христианским городом. Один из ранних мусульманских исто­риков ссылается на хирские церковные летописи; не сказано, были ли эти летописи написаны по-арабски или по-сирийски.

Христианство распространилось также в северной части Хиджаза, где соперничало с еврейством; христиане были среди племени аус, жив­шем в Ятрибе, будущей Медине. В арабском языке уже было слово для обозначения христианского монаха (рахиб); свет в одинокой келье от­шельника был одним из любимых образов арабской поэзии. Южная часть Хиджаза, где возник ислам, находилась, по-видимому, более под влия­нием Йемена, чем под влиянием Сирии. Мекка упоминается во II в. у Птолемся, под названием «Макораба», в котором видят известное нам по надписям йеменское макраб 'храм'. В языке Хиджаза этого слова не было, не вошло оно и в литературный арабский язык; ни у современ­ников, ни у позднейших авторов не встречается также образованное от того же корня слово мукарриб, или мукарраб, 'настоятель храма'. Меккский храм по его внешней форме в просторечии называли Каабой, т. е. кубом (так назывались имевшие форму куба игральные кости); для верующих он был «запретной мечетью», т. е. местом поклонения (месджид), и «запретным домом бога». Храм был местом паломничества если не для всех жителей Хиджаза, то для многих племен, и город, в котором он находился, считался запретным для военных предприятии. Жившее в Мекке племя корейшитов благодаря своему храму занимало в беспокойной области исключительное положение, и Коран (сура СVI) велит корейшитам благодарить своего бога, «накормившего их после го­лода и давшего им безопасность после страха». Бог, почитавшийся в Ка'бе, был богом по преимуществу (Аллах = ал-илах, le dieu); едва ли, однако, до Мухаммеда сознавалось его тожество с богом евреев и христиан. В Каабе, как в иерусалимском храме до 621 г. до н. э., стояли идолы; самый большой из них был Хубал, помещавшийся внутри храма над колодцем, в который складывались приношения. Возможно, что Хубал и мусульманский Аллах — одно и то же; Коран нигде не го­ворит о Хубале и отвергает только существование женских божеств — Лат, Уззы и Манат, которых считали дочерьми Аллаха (Коран, LIII, 19 и сл.). Неясно также, каково было отношение к культу Хубала черного камня, почитание которого сохранил ислам, хотя в Коране о нем ничего не сказано. Существование духов — джиннов — Коран признает, но отвергает их родство с Аллахом; язычники считали их сыновьями и дочерьми Аллаха (Коран, VI, 100). Упоминаются в Хиджазе и некоторые другие святилища. По-видимому, это были, подобно Ка'бе, небольшие постройки; возможно, что идолы иногда помещались под открытым небом, в роще или под скалой; идолами, конечно, слу­жили не статуи в нашем смысле, но каменные глыбы, может быть с грубо вытесанными чертами человеческого лица или человеческой фигуры. При описании разрушения святилища Уззы упоминается жрец (садин); по одному из рассказов о выезде Мухаммеда в Мекку, он объ­явил корейшитам, что оставляет за ними право жречества (сиданат} в храме и поения паломников; но полное молчание Корана о жрецах и жречестве показывает, что служители храмов не пользовались большим уважением. Мухаммед не считал также нужным бороться с другими слу­жителями языческих богов — «гадателями»-кахинами; самое слово кахин встречается только в двух стихах Корана (LII, 29 и LXIX, 42), где Му­хаммед только настаивает на том, что он не гадатель. Более опасными соперниками Мухаммеда в деле влияния на народ, как показывает 26-я сура (особенно стихи 224 и сл.), были поэты, которых считали боговдохновенными людьми и называли ша'ирами ('знающими').

Если в Хиджазе храмовое жречество действительно возникло под йеменским влиянием, то этим вполне объяснялось бы его жалкое состоя­ние в эпоху Мухаммеда. Со своей родины оно давно уже не могло по­лучать поддержки; к VII в. язычество в Йемене несомненно уже было уничтожено еврейством и христианством. В Сане, которая со времени абиссинского владычества сделалась главным городом Йемена, абиссин­цами была построена церковь, которая называлась Калис, или Куляйс (греч. Экклесия), и, по явно преувеличенному выражению мусульман­ского историка, была самой великолепной церковью на земле; церковь будто бы была покинута тотчас после изгнания из Йемена абиссинцев, но осталась в неприкосновенном виде со всеми ее богатствами (что мало­вероятно) до времени халифа Абу-л-Аббаса (750—754), который велел ее разрушить. В Неджране, местопребывании епископа, церквей, надо думать, было несколько; церковь была и в Йемаме, хотя среди жившего там племени ханифитов христианство утвердилось менее прочно, как по­казывает успех выступившего в VII в. соперника Мухаммеда, пророка Мусейлимы. В Хиджазе еще до Мухаммеда было несколько богоискате­лей, которых называли ханифами и которые верили в единого бога и день Страшного суда, не будучи ни христианами (по крайней мере, в смысле принадлежности к церкви), ни евреями. В чем заключались подробности учения домусульманских ханифов, насколько оно Отлича­лось от того представления о ханифстве как религии Авраама, которое мы находим в Коране, существует ли между словом ханиф и названием племени ханифитов только случайное звуковое сходство — все эти воп­росы наукой еще не выяснены.

 

 

Категория: История религий | Добавил: Александр_Рукавишников (26.Августа.2008)
Просмотров: 1492 | Комментарии: 3 | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]